Неточные совпадения
Туман, застилавший всё
в ее душе, вдруг рассеялся. Вчерашние чувства с новой болью защемили больное сердце. Она не могла понять теперь, как она могла унизиться до того, чтобы
пробыть целый день с ним
в его
доме. Она вошла к нему
в кабинет, чтоб объявить ему свое решение.
Сначала ему тяжело стало
пробыть целый день одетым, потом он ленился обедать
в гостях, кроме коротко знакомых, больше холостых
домов, где можно снять галстук, расстегнуть жилет и где можно даже «поваляться» или соснуть часок.
— Нет, сегодня целый день
дома пробуду, а вот
в воскресенье, пожалуй! — равнодушно отнекивался Захар.
У Марфеньки на глазах были слезы. Отчего все изменилось? Отчего Верочка перешла из старого
дома? Где Тит Никоныч? Отчего бабушка не бранит ее, Марфеньку: не сказала даже ни слова за то, что, вместо недели, она
пробыла в гостях две? Не любит больше? Отчего Верочка не ходит по-прежнему одна по полям и роще? Отчего все такие скучные, не говорят друг с другом, не дразнят ее женихом, как дразнили до отъезда? О чем молчат бабушка и Вера? Что сделалось со всем
домом?
Но едва
пробыли часа два
дома, как оробели и присмирели, не найдя ни
в ком и ни
в чем ответа и сочувствия своим шумным излияниям. От смеха и веселого говора раздавалось около них печальное эхо, как
в пустом
доме.
Пробыв неделю у Тушина
в «Дымке», видя его у него,
дома,
в поле,
в лесу,
в артели, на заводе, беседуя с ним по ночам до света у камина,
в его кабинете, — Райский понял вполне Тушина, многому дивился
в нем, а еще более дивился глазу и чувству Веры, угадавшей эту простую, цельную фигуру и давшей ему
в своих симпатиях место рядом с бабушкой и с сестрой.
Два раза погостила
в доме Бронникова: 3 июля явилась отрадным гостем
в темную, дождливую ночь. Никто не верил, когда я утром возвестил о ее приезде. Тогда
пробыла с нами до 15 июля.
Или вечером сидишь один с сальной свечой
в своей комнате; вдруг на секунду, чтоб снять со свечи или поправиться на стуле, отрываешься от книги и видишь, что везде
в дверях, по углам темно, и слышишь, что везде
в доме тихо, — опять невозможно не остановиться и не слушать этой тишины, и не смотреть на этот мрак отворенной двери
в темную комнату, и долго-долго не
пробыть в неподвижном положении или не пойти вниз и не пройти по всем пустым комнатам.
Усатый унтер-офицер отворил мне, наконец, двери
в этот странный
дом,
в котором я должен был
пробыть столько лет, вынести столько таких ощущений, о которых, не испытав их на самом деле, я бы не мог иметь даже приблизительного понятия.
На другой день я был
в селе Ильинском погосте у Давыда Богданова, старого трактирщика. Но его не было
дома, уехал
в Москву дня на три. А тут подвернулся старый приятель, Егорьевский кустарь, страстный охотник, и позвал меня на охоту,
в свой лесной глухой хутор, где я
пробыл трое суток, откуда и вернулся
в Ильинский погост к Давыду. Встречаю его сына Василия, только что приехавшего. Он служил писарем
в Москве
в Окружном штабе. Малый развитой, мой приятель, охотились вместе. Он сразу поражает меня новостью...
Ему хотелось выведать, долго ли
пробудет Юрий
в доме боярина Шалонского и когда оставит его, то по какой отправится дороге.
— Напьёмся чаю и пойдём со мной… — заговорил он, позёвывая. — Я дам тебе одного человечка, ты за ним следи. Куда он — туда и ты, понимаешь? Записывай время, когда он войдёт
в какой-либо
дом, сколько там
пробудет. Узнай, кого он посещал. Если он выйдет из
дома — или встретится дорогой — с другим человеком, — заметь наружность другого… А потом… впрочем, всего сразу не поймёшь.
Они здесь
пробыли уже около месяца прежде, чем столкнулись
в Лувре с Долинским. Анна Михайловна во все это время никак не могла добиться аудиенции у своего князя. Его то не было
дома, то он не мог принять ее. К Анне Михайловне он обещал заехать и не заезжал.
«Я вчера вечером приехала
в Париж и
пробуду здесь всего около недели, — писала Долинскому Анна Михайловна. — Поэтому, если вы хотите со мною видеться, приходите
в Hotel Corneille, [Отель Корнель (франц.).] против Одеона, № 16. Я
дома до одиннадцати часов утра и с семи часов вечера. Во все это время я очень рада буду вас видеть».
Мы, кажется, с Шамбюром не трусы; но недолго
пробыли на верхней батарее, которую, можно сказать, осыпало неприятельскими ядрами, а этот чудак расположился на ней, как
дома; закурил трубку и пустился
в такие разговоры с нашими артиллеристами, что они рты разинули, и что всего забавнее — рассердился страх на русских, и знаете ли за что?..
Перепетуя Петровна умоляла ее
пробыть вместе с нею вечер; но Феоктиста Саввишна решительно отказалась: она почувствовала непреоборимое желание передать
в одном дружественном для нее
доме все, что она узнала от Перепетуи Петровны насчет ее семейных неприятностей.
Алеша возвратился
в дом и весь вечер просидел один
в классных комнатах, между тем как на другой половине часу до одиннадцатого
пробыли гости. Прежде, нежели они разъехались, Алеша пошел
в нижний этаж,
в спальню, разделся, лег
в постель и потушил огонь. Долго не мог он заснуть. Наконец сон его преодолел, и он только что успел во сне разговориться с Чернушкой, как, к сожалению, пробужден был шумом разъезжающихся гостей.
—
В город, батюшка, уехал, дела там какие-то у него, с неделю, слышь,
в отлучке
пробудет, — сказал Самоквасов. — И матери
дома нет —
в Вихорево, коли знаете, к Заплатиным гостить поехала.
Взял извозчика и к маклеру…
Пробыл у него больше часа. У Патапа Максимыча негде было ему деловым порядкам научиться… Обещав хорошую плату, расспросил маклера, как пишут доверенности, как покупают и продают
дома, пароходы, как
в купцы приписываются, да уж кстати спросил и о том, нет ли у него на примете хорошего капитана на «Соболь».
Володя пошел прощаться с няней Матреной. Завтра все приедут
в Кронштадт на казенном пароходе и все утро
пробудут на корвете, а няня останется
дома.
— Можете
пробыть дней десять
дома. У вас есть
в Петербурге родные?
Дуня уведомляла отца, что Марья Ивановна едва ли не до зимы
пробудет у своих родных и что знакомый ему Поликарп Андреич Сивков, войдя
в ее положение, отправляет ее
в родительский
дом с надежной женщиной, своей сродницей.
Нежно поглядывая на Дунюшку, рассказывал он Марку Данилычу, что приехал уж с неделю и
пробудет на ярманке до флагов, что он, после того как виделись на празднике у Манефы,
дома в Казани еще не бывал, что поехал тогда по делам
в Ярославль да
в Москву, там вздумалось ему прокатиться по новой еще тогда железной дороге, сел, поехал, попал
в Петербург, да там и застрял на целый месяц.
Дня через три Патап Максимыч с Никифором Захарычем поехали
в город, чтобы сесть там на пароход. С ними и Мокей Данилыч отправился.
Пробыв несколько дней у Дуни, он вместе с Чубаловым отправился
в новое свое жилище на старом родительском пепелище. Там похлопотал Чубалов, и Мокей Данилыч скоро был введен во владение
домом и пристанями, и как отвык от русской жизни и ото всех дел, то при помощи того же Чубалова завел на свой капитал хлебный торг.
— Я и не думаю отрекаться, — произнес он спокойным голосом, — действительно, я был на набережной утром с моими школьными товарищами. А сейчас я здесь
в доме моей тетки баронессы Софьи Петровны. Я родной племянник ее покойного мужа и каждый праздник провожу здесь. Будни же
в пансионе, с тех пор как вернулся из-за границы. Там я
пробыл несколько лет
в музыкальной школе, немудрено, что вы раньше не встречали меня здесь. Сейчас же кузина Нан выслала меня встретить вас, так как сама она занята гостями.
Александра Ивановна выскользнула из-за занавесы и, тщательно притворив дверь
в комнату больной, открыла настежь окно и
в немом ужасе прислушивалась к неописуемому реву и треску, который несся по лесу. Ей смутно представлялись слышанные полуслова и полунамеки; она не могла дать себе отчета, долго ли
пробыла здесь, как вдруг увидала бегущую изо всех сил по
дому человеческую фигуру с криком: «Убился, упал с моста… наповал убит!»
— О! От синьора Магнуса? Так, так. А вы знаете, что его преосвященство уже был у синьора Магнуса? Приезжал на днях и
пробыл в кабинете около часу, вас тогда не было
дома.
Все наши давно уже были во Владычне. Один папа, как всегда, оставался
в Туле, — он ездил
в деревню только на праздники. Мне с неделю еще нужно было
пробыть в Туле: портной доканчивал мне шить зимнее пальто. Наш просторный, теперь совсем пустынный
дом весь был
в моем распоряжении, и я наслаждался. Всегда я любил одиночество среди многих комнат. И даже теперь, если бы можно было, жил бы совершенно один
в большой квартире, комнат а десять.
В доме этого-то брата и остановился Александр Павлович, решивший
пробыть в Т. около месяца, а затем уехать
в деревню.
Пробыв в ней два трехлетия, он распростился с нею и губернией и переселился
в Москву, где его жена по случаю купила на свои деньги и имя небольшой
дом на Пресне.
Горбун не более как с четверть часа
пробыл еще
в доме Белоярцевых, отговорившись неотложным делом.
Бедный Кирилл, привязанный к дереву и осужденный смотреть целые часы на труп любимого господина,
пробыл в этом положении весь день.
В ночь озарился лес заревом. То горел
дом Волка, службы и хозяйственные заведения, подожженные собственною его рукой.
В каретном сарае
дома у Крымского Брода Пьер
пробыл еще четыре дня и во время этих дней из разговора французских солдат узнал, что все, содержавшиеся здесь, ожидали с каждым днем решения маршала. Какого маршала, Пьер не мог узнать от солдат. Для солдата очевидно маршал представлялся высшим и несколько таинственным звеном власти.
Только тот, кто испытал это, то-есть,
пробыл несколько месяцев, не переставая,
в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи
дома, поля с пасущимся скотом, станционные
дома с заснувшими смотрителями.